Как поживают математики.
⁂ ⁂ ⁂
Srinivasa Ramanujan credited his acumen to his family goddess, Namagiri Thayar of Namakkal. He looked to her for inspiration in his work and said he dreamed of blood drops that symbolised her consort, Narasimha. Later he had visions of scrolls of complex mathematical content unfolding before his eyes. He often said, "An equation for me has no meaning unless it expresses a thought of God.".
— https:
* * *
Alexander Grothendieck. To protest against the Vietnam War, he gave lectures on category theory in the forests surrounding Hanoi while the city was being bombed. In 1966, he had declined to attend the International Congress of Mathematicians in Moscow, where he was to receive the Fields Medal.
La Clef des Songes, a 315-page manuscript written in 1987, is Grothendieck's account of how his consideration of the source of dreams led him to conclude that a deity exists. As part of the notes to this manuscript, Grothendieck described the life and the work of 18 "mutants", people whom he admired as visionaries far ahead of their time and heralding a new age. The only mathematician on his list was Bernhard Riemann. Influenced by the Catholic mystic Marthe Robin who was claimed to have survived on the Holy Eucharist alone, Grothendieck almost starved himself to death in 1988. His growing preoccupation with spiritual matters was also evident in a letter entitled Lettre de la Bonne Nouvelle sent to 250 friends in January 1990. In it, he described his encounters with a deity and announced that a "New Age" would commence on 14 October 1996.
https:
* * *
Расставание с Андре Вейлем. В 1956 Андре Вейлю, одному из основателей и бесспорных лидеров группы Бурбаки, должно было исполниться 50 лет; это означало, что близился срок его автоматического исключения из группы. Однако до него стали доходить слухи о том, что «молодые волки», недавно пополнившие группу, настроены его изгнать и раньше: это можно было сделать в полном соответствии с уставом, предусматривающим исключение за «профессиональную некомпетентность».
Трудно было Вейлю держаться в курсе всех работ молодежи, среди которых уже царил Александр Гротендик; но Вейль очень старался: уж очень хотелось ему избежать подобного позора. Поэтому за очень интересным, но путаным выступлением одного из молодых на семинаре Бурбаки он следил с неотступным вниманием, часто прерывая докладчика умными вопросами, радуясь, что он, пятидесятилетний старик Вейль, не теряет нить доклада, в то время как более молодые уже совсем запутались и даже перестали слушать.
Бедный Вейль! Когда доклад закончился, он узнал, что оказался жертвой тщательно отрежиссированного розыгрыша: последние 15 минут докладчик, с ведома всех слушателей, кроме Вейля, нес бессмысленную ахинею! Таким образом, за два месяца до своего пятидесятилетия один из отцов-основателей группы Бурбаки был изгнан из её рядов за профнепригодность. Следует отметить, что здесь вовсе не произошло сведения счётов, связанного с внутренними распрями, которые стали появляться лишь несколько позже – Андре Вейля любили, в том числе и молодежь – просто такое уж чувство юмора было у Никола Бурбаки.
https:
* * *
Урод Жана Дьёдонне. Один из самым трудных томов трактата Бурбаки – том, посвящённый интегрированию, мере Хаара. Жану Дьёдонне, самому рьяному критику очередной рукописи этого тома, в конце сороковых годов было поручено написание очередной версии. Дьёдонне, в то время находившийся в расцвете своих творческих сил, забросив на целый год всю свою собственную математическую работу, полностью отдался этому нелегкому труду.
Через год, к назначенному сроку, он привез на бурбаковскую виллу на Средиземном море 12 — по числу членов группы — экземпляров своего труда. Первое обсуждение произошло на следующий вечер. Сидели в удобных креслах в большой гостиной, потягивая, в то время ещё не самое лучшее, красное вино и глядя на уютно разгоревшийся камин. Выступали поочередно, причем тон выступлений, неожиданно для гордившегося своим детищем Дьёдонне, был резко критическим. Первое же выступление завершилось такой оценкой: «Место этому уроду – здесь!», после чего помятые машинописные листки рукописи, с тщательно вставленными от руки формулами, были отправлены в камин. И так завершились все одиннадцать выступлений. Обиженный Дьёдонне удалился в свою комнату, где на письменном столе к счастью оставался последний, его собственный, экземпляр рукописи.
Можно представить себе его ужас, когда вместо рукописи он обнаружил там лишь маленькую кучку пепла и записку: «Здесь покоится прах последнего урода Дьёдонне».
https:
* * *